Я мушкетер. Для меня нет ничего невозможного!
Название: Heartless
Автор: Ваня Скворцов
Бета: не имеется
Персонажи: ШХ/ОЖП, ШХ/ОМП (х2), Майкрофт
Рейтинг: NC-17
Жанры: angst, rape
Размер: мини
Состояние: закончен
Дисклаймер: на права не претендую, материальной выгоды не извлекаю
Саммари: юный Шерлок, блядство, разврат, наркотики.
Комментарий автора: хотелось мне написать жуткую жуть, но получился кокаиновый бред. Впрочем, это не настолько мерзко, как мне хотелось написать изначально. Шерлоку повезло.
Ему было семнадцать, и ему казалось, что жизнь уже прожита.
Ему было семнадцать, и ему казалось, что он знает все и обо всем. А если не знает, то одного взгляда ему хватит, чтобы это узнать.
Ему было семнадцать, и ему казалось, что в мире нет ничего интересного, все банально и предсказуемо, а люди злы, глупы и невежественны.
Но ему было семнадцать, и он впервые влюбился.
read moreЭто чувство ворвалось в его жизнь, как взрыв Сверхновой, рождающий Вселенную, как извержение Везувия, стершее с лица Земли Помпею, как цунами, накрывшее Японию. Непреодолимое стихийное бедствие, не оставившее от его рационального сознания камня на камне, огромная сила чувств из разрушающей стала созидательной, и построила на обломках серых будней всезнания новый, сверкающий мир. Мир, состоящий из ярких огней прожекторов, оглушающей электронной музыки, множества тел в блестящих одеждах, неровно двигающихся в такт и трущихся друг о друга. Мир из длинных ночей и сонных, невзрачных дней. Мир, пахнущий табаком, алкоголем и кокаином. Особенно кокаином. Мир, который открыла для него Элси, и мир, который открыли для него раздвинувшиеся ноги Элси.
Ей было двадцать, и ее вены на руках походили на старую подушечку для иголок – набухшая, в синяках кожа была испещрена следами от уколов.
Ей было двадцать, и она пробовала все виды кокаина, какие только можно было найти в Лондоне и округе.
Ей было двадцать, и она могла описать 243 различных способа заняться сексом, а потом за сутки все их осуществить.
Ей было двадцать, и она не могла сказать, что нашла в нескладном, неопытном семнадцатилетнем подростке, но она точно знала, что таких приходов, как с ним, у нее не было никогда в жизни.
Она не чувствовала к нему ничего, кроме интереса. Она ставила над ним опыты, проверяя, что он будет говорить на этот раз. Более безумного партнера у нее не было никогда. Но ему было семнадцать, и у него не было денег, а Элси не привыкла раздвигать ноги за красивые глаза, когда все тело выкручивает от ломки, а суставы словно прижигают раскаленным железом, когда доза нужна больше, чем стакан воды путнику в пустыне.
Шерлок не знал, зачем ему Элси, но его разум был сожжен, и пепел развеян над Темзой. Он был ее, целиком, полностью. Он принадлежал ей, как часы Биг Бену, как туманы Лондону, как зонтик Майкрофту. Он дышал Элси, чувствовал Элси, слышал Элси, смотрел Элси. Он был бесстыдной майкой Элси, плотно прилегающей к обнаженной коже, не скрывающей напряженных сосков, неизменно короткой юбкой Элси, которая облегала ее упругие ягодицы, кружевными стрингами Элси, трущимися о ее промежность.
Шерлок восхищался ею, а она смеялась над ним. И этот смех был ценнее всех наград. Она приказывала ему, и он, как верный пес, исполнял. Она ласкала его, и он таял, как айсберг в теплом течении. Она прогоняла его, он злился, все его нутро дрожало от ярости, но он уходил. И стоило прозвучать щелчку пальцев, как Шерлок снова припадал к своей святыне, целовал ее колени и в ушах, перекрывая громкую музыку, звенел ее заливистый, жесткий смех. В подсобке клуба Элси дарила ему свою милость, и еще дозу кокаина. И Шерлок окунался в радужный океан цветов, блуждал по лесу загадочных знаков, взмывал в небо невероятных открытий и неизменно падал в пропасть, где разбивался на тысячи осколков, когда действие наркотика заканчивалось. Шалтай-Болтай сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне, и все британское правительство не может Шалтая-Болтая собрать.
Мать не замечала или не хотела замечать, как проводил свое время ее сын, а возможно она списывала это на переходный возраст - Шерлок всю жизнь был странным. Но только не Майкрофт.
Ему было двадцать четыре, и он уже имел образование, собственный дом и личный автомобиль.
Ему было двадцать четыре, и он стремительно продвигался по службе в британском правительстве.
Ему было двадцать четыре, и он ненавидел людей, но он знал, как получить от них все, что ему было нужно.
Ему было двадцать четыре, и единственным, кого он любил, был его брат.
Майкрофт вернулся из трехмесячной командировки, и перед ним предстал не гениальный Шерлок, решающий за секунды сложнейшие задачи, не полный сил Шерлок, на которого возлагались большие надежды, а бледная тень анорексичного подростка с непрекращающимся насморком. Простуда? В разгар лета? И темные круги под глазами, дрожащие руки, расширенные зрачки – тоже несомненный признак начинающегося гриппа.
Шерлок курил четвертую сигарету, стоя у раскрытого окна в своей комнате. Он дрожал, словно в ознобе, все его тело горело от непреодолимой жажды дозы. Невидящим взглядом он смотрел в залитый закатом сад и сжимал рукой подоконник, чтобы не потерять равновесие.
- Отдай его мне, - прошипел он Майкрофту, сидящему в кресле и бесстрастно наблюдающему за ним. Никогда еще в его голосе не было столько агрессивной злобы, столько нетерпения и практически отчаяния. – Отдай, или я сам вырву его у тебя!
- Я уничтожил все, - тон Майкрофта был непреклонен и тверд, от него веяло арктическим холодом, но Шерлоку было плевать сейчас, какой там у него тон, ему были нужны только кокаин и Элси. – Завтра я отвезу тебя в клинику, маме я уже сказал, что беру тебя с собой в отпуск. И этой ночью ты останешься дома, даже если мне придется связать тебя.
Шерлок трясся от бессильной ярости. Какое право имеет Майкрофт распоряжаться его жизнью. Он уже вырос и не нуждается в том, чтобы ему меняли пеленки. И если он хочет слить все в канализацию, то никто не смеет ему указывать!
- Ты не будешь больше встречаться с этой Элси. Есть множество более достойных…
Но договорить он не успел, Шерлок сорвался со своего места и навис над Майкрофтом, опираясь на подлокотники его кресла.
- Сам еби всех своих более! – вскричал он, впиваясь взглядом в непроницаемое лицо брата. – Ты не можешь мне запретить ее видеть!
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, ты запутался, Шерлок, - Майкрофт собрал всю свою силу воли, чтобы ни одна мышца не дрогнула на лице, только ноздри сильнее обычного раздувались от сдерживаемых эмоций и пальцы с силой впились в мягкую обивку кресла.
- Я люблю ее! И я буду с ней! Что тут непонятного? – Шерлок истерично рассмеялся, оттолкнулся от подлокотников и попятился к двери. – Она моя!
- Она шлюха, и она погубит тебя, - отрезал Майкрофт, поднимаясь. Он был ниже брата, но это не мешало смотреть на него сверху вниз, задавливать взглядом и пресекать порывы железным тоном.
- Не… не смей так о ней говорить, - Шерлок заикался, голос его дрожал, но он был полон решимости. Ему нужна была доза... Элси не шлюха, он бы не мог полюбить шлюху. – Где кокаин, мать твою! – вскричал парень и одним движением скинул все, что валялось на столе. Он беспорядочно открывал ящики и выкидывал их содержимое на пол. – Мне нужно к ней, она ждет меня! У нее есть… Я должен был принести. Куда ты его дел?!
Майкрофт схватил его за руку и дернул, опрокидывая Шерлока на кровать.
- Я сказал, что уничтожил его. Ты никуда не пойдешь, - он нависал над ним, как коршун, в любую секунду готовый к нападению.
- Мне срать, что ты там сказал, - злобно выплюнул Шерлок. – И я пойду!
Уже не осознавая себя, он со всей силы толкнул ногой в грудь Майкрофта. Тот отлетел к стене и ударился об нее затылком. Шерлок видел, как закрылись наполненные удивлением и ужасом глаза брата, как он сполз на пол, словно тряпичная кукла. Но еще он увидел едва заметные следы белого порошка на внутренней стороне пиджака Майкрофта. В секунду Шерлок оказался рядом и достал из маленького кармашка пакетик с кокаином - с его счастьем, с его свободой. Он снюхал его здесь же, на углу стола какой-то первой попавшейся бумажкой, и рванул к выходу. Майкрофт все еще лежал без сознания, и это больше, чем устраивало Шерлока.
Холмс бежал по улицам Лондона, и сейчас они казались еще более извилистыми, чем всегда. Везде горели вывески, фонари, смешивающиеся в водоворот красок, бьющие по глазам, голоса, машины, какая-то музыка, все сливалось в единую какофонию. Шерлок чувствовал себя в эпицентре ярмарки, где раздают бесплатные шоколадки. Весь мир крутился перед глазами. Шерлок бежал, спотыкался, падал, разбивая коленки, ему сигналили машины, когда он выскакивал на красный свет, и посылали проклятья пешеходы, которых он сбивал. Его сердце словно размножили на ксероксе. Оно билось в мозгу, в горле, в руках, в коленях, в животе, в паху, и каждое – в своем ритме. Челюсти сжимались, как у бульдога на ринге. Хотелось кого-нибудь порвать на куски, хотелось жестокости, рек крови и органов, прибитых гвоздями к стене. Ярость клокотала внутри, затмевала и без того воспаленное сознание. Элси не шлюха. Элси принадлежит только ему! Майкрофт тупой идиот, что он может знать о ней?! Элси не шлюха, не шлюха, не шлюха. Не шлюха!
Шерлок ворвался в клуб, всклокоченный, с горящим взглядом, абсолютно сумасшедший. Но охранник хорошо знал его, поэтому только посмеялся над его нелепым видом и пропустил. Шерлок его даже не заметил, как и людей набившихся в небольшое помещение, его интересовала только одна женщина. Он проталкивался сквозь толпу. Чужие лица всплывали перед его глазами и тут же исчезали, сменялись на другие, но ни одно из них не принадлежало ей. Его кто-то обхватил руками за шею, и чей-то влажный рот накрыл его губы. Шерлок брезгливо поморщился и оттолкнул девушку. В ушах зазвенел ее смех, но это не тот смех, совсем другой, чужой, слабый и невыразительный. Он чувствовал чьи-то руки на своем теле, но они все были не такие, непохожие, нелюбимые. Он вырвался, наконец, в чилаут. И тихая по сравнению с танцполом музыка сперва оглушила его. Шерлок остановился как вкопанный при входе. Он видел ее спину, голую, с задранной майкой, и волнистые каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и ее стройные бедра, красивые круглые ягодицы, неприлично открытые поднятой вверх юбкой, и тонкую полоску красных трусиков, сдвинутых в сторону. И как ее грудь трется о чужую, как ее спина прогибается под чужими прикосновениями, как ее ягодицы насаживаются на чужие пальцы. Шерлок взревел, словно раненый бык, он подскочил к Элси и, схватив ее за волосы, сдернул с чужих колен. Его сознание затопила алая пелена гнева, разочарования и боли. Вулкан, который он сдерживал так долго, взорвался, погребая под тоннами раскаленной лавы все, что встречалось на его пути. Он в миг стал Сверхновой, Везувием, цунами и обрушился на Элси. Тяжелая рука с размаху легла на ее щеку, разбивая губы девушки в кровь.
- Шлюха! Я думал, ты моя, Элси! Моя! А ты всего лишь шлюха! Дешевая шлюха!
Он впечатал ботинок ей в живот, от чего она сложилась пополам и захрипела. Его раздирала боль осознания, и он хотел мстить, он хотел заставить ее чувствовать то же самое. Он мог забить ее до смерти, если бы сильный удар в солнечное сплетение не повалил его с ног. Шерлок судорожно хватал ртом воздух, не понимая, что произошло, а чья-то лакированная туфля встала ему на горло, перекрывая кислород. Глаза его заслезились, и он практически не видел, что происходит. Какие-то два здоровых силуэта появились над ним.
- Мальчик не знает значение слова «шлюха», - произнес насмешливый голос где-то наверху, вроде и далеко, но его туфля была так близко. – Объясните ему наглядно.
Носок задел подбородок, резко запрокидывая голову Шерлока назад. Он ударился затылком об пол, в глазах все еще сверкали цветные точки, когда его подняли и потащили куда-то. Все, что он помнил – это лестница вниз, холод и темнота. Его бросили на каменный пол. Слабый желтый свет обрисовывал массивные фигуры двух мужчин. Его вздернули за волосы, ставя на колени. Послышался треск рвущейся рубашки, и обнажившуюся кожу обдал пронизывающий холод. Шерлока бил озноб, голова кружилась, взрыв ярости сменился почти полным бессилием. Горло пересохло, хотелось пить. Сильные пальцы разжали его челюсти, но вместо воды губ коснулась гладкая головка чужого члена. Мужчина сжимал его волосы, оттягивая голову назад, второй держал его за руки, но это было чисто символически, Шерлок не сопротивлялся, не мог сопротивляться. Толстый, налитый кровью член толкался ему в глотку, лишая возможности дышать. Шерлок давился, елозил языком по нему, пытаясь вытолкнуть, но вызывал лишь грубые стоны. Они раздавались откуда-то сверху, хриплые, низкие, стекали по нему, вызывая отвращение. Он хотел сжать челюсти, откусить мерзкую плоть, но пальцы все еще давили на желваки, не позволяя сделать это. Его освободили на какие-то жалкие мгновения, за которые он успел только надсадно откашляться, и тут же в его рот толкнулся другой. Это был полный абсурд. Шерлок не понимал, как он оказался здесь, зачем он здесь, почему он должен отсасывать кому-то в подвале. Элси предала его, унизила, растоптала, это ее должны были бросить сюда и трахать до потери сознания, а потом приводить ее в чувство и снова трахать. Ведь так поступают со шлюхами. Но именно в его глотку сейчас вколачивался твердый член, до рвотного рефлекса, до слез, невольно выступающих на глазах.
Шерлока вдруг отпустили и наотмашь ударили по лицу. Он упал, стукнувшись локтями о камни пола, на губах он чувствовал металлический вкус крови, смешанный с чем-то кислым, терпким, как протухший лимон. Его поставили на колени, джинсы соскользнули с тощих бедер, даже не требуя, чтобы их расстегнули. Шерлок дернулся вперед, впервые проявляя активность, но попытка пресеклась еще одним ударом по лицу. На его шее сжалась рука, его держали, как котенка за шкирку, и воля ломалась под этим властным движением. Дрожь прошла вдоль всего тела, позвоночник прогнулся в блядском движении, и Шерлок застонал от омерзения к самому себе. Но насильники восприняли это на свой лад. Донесся ехидный, колкий смех, болезненно вонзающийся в уши. Ноги Шерлока раздвинули, член, жестко преодолевая сопротивление мышц, протолкнулся внутрь, сухой, горячий, слишком большой, чтобы стерпеть. Шерлок закричал от боли, его словно драли изнутри наждачкой, мышцы ног свело судорогой. Он упал головой на руки, всхлипывая от каждого движения мужчины сзади него. Он хотел уползти, исчезнуть, растворится в этом полу, не чувствовать, не видеть, не слышать. Он хотел повернуть время вспять, никогда не выходить из своей комнаты. В полубессознательном состоянии он звал Майкрофта, просил его простить, вытащить отсюда и никогда от себя не отпускать, обнять, спрятать под одеяло, как в детстве, когда ему снились кошмары. Он хотел проснуться. Только в его горло снова вбивался чужой член, а сзади его драли вторым. И казалось, это никогда не кончится. Шерлок нашел свой личный ад, и будет гореть в нем вечно.
Его вечность длилась около получаса. Когда сильные, безжалостные руки крутили его, как хотели, сажали сверху, кидали на спину и задирали его ноги на плечи, прижимали к стене. А потом его долго и со вкусом били, пока Шерлок не начал забывать свое имя, а сознание поминутно уходило от него, но неизменно возвращалось с каждым следующим ударом. Он ощущал себя роботом с севшей батарейкой, у которого сломаны контакты, и шнур элекропитания барахлит. Только роботы не чувствуют боль, а он чувствовал, каждой частью своего тела, каждой мышцей, каждой клеточкой, от корней волос до кончиков пальцев ног. Его тело выло, стенало, корчилось в судорогах, и Шерлок уже не понимал, бьют ли его на самом деле или все уже прекратилось. И последним штрихом стала вырезанная ножом надпись на пояснице: «шлюха».
Майкрофту понадобилось двадцать минут, чтобы очнуться и придти в себя. Удар был сильный, его тошнило, голова кружилась и раскалывалась от нестерпимой боли. Но даже сотрясение не пугало так, как отсутствие Шерлока в доме. Майкрофта шатало, и периодически у него двоилось в глазах. Он прекрасно понимал, что не может вести машину в таком состоянии, а тем более вытаскивать брата из притона. И, как бы ни был он против привлечения посторонних, ему пришлось вызвать своего помощника. Еще через двадцать минут они подъехали к клубу. Майкрофт хотел идти внутрь, но его взгляд зацепился за бледный силуэт, лежащий в темной подворотне со стороны служебного входа. Опираясь на зонтик, он дошел до него и рухнул рядом на колени. Истерзанный, грязный, в синяках и кровоподтеках, на асфальте лежал бесчувственный Шерлок. Из одежды на нем остались только наскоро, неаккуратно натянутые джинсы, волосы мокрыми паклями прилипли к безжизненному лицу, руки были неестественно вывернуты, по спине была размазана кровь, смешанная с белой, полупрозрачной спермой.
Майкрофт полминуты не решался прикоснуться к нему. Его полностью парализовал страх того, что он не справился, опоздал, и его брат, его младший, такой несуразный, но любимый брат - мертв. Дрожащими пальцами он дотронулся до шеи Шерлока. В этот момент ему казалось, что замер весь мир, он словно оглох и ослеп. Но он нащупал слабый пульс, и все звуки, запахи, мигающий свет вывесок разом обрушились на него. Шерлок вздрогнул от прикосновения, распахнул глаза и шумно втянул носом воздух.
- Это я, все хорошо, я заберу тебя, - произнес Майкрофт. Никогда еще его голос не был наполнен столькими эмоциями сразу. Никогда он не боялся так сильно.
Шерлок придвинулся и положил голову ему на колени, его глаза умиротворенно закрылись. Майкрофт обнял худые плечи, прижимая брата к себе, гладя его по спутанным кудрям.
- Все будет хорошо, - повторил он.
Следующие два месяца Шерлок провел в клинике. Ему притупили кокаиновую зависимость, залатали все шрамы, не оставив от них ни малейших следов, его сделали похожим на здорового человека. Только за это время Шерлок не произнес ни слова. Он все время лежал на кровати и смотрел в потолок, он двигался только для того, чтобы совершить механические действия для поддержания жизнедеятельности организма и то только из-за того, чтобы его быстрее оставили в покое. С ним говорили психологи, но он их игнорировал, к нему приходил Майкрофт, но он его не замечал, его пытались заставить общаться с другими пациентами, но те его боялись. В течение двух месяцев Шерлок жил в своем собственном мире данных и информации. Он форматировал свои диски, стирал файлы, запирал их в архивы. Он латал свое сердце, обивал его железом и выжигал чувства. Пережитое им было слишком мучительно, чтобы оставлять его, слишком тяжело, чтобы жить с ним. Шерлок не собирался становиться суицидником, хотя и не понимал, зачем ему продолжать такое свое существование. Но ведь ему было всего семнадцать, и Майкрофт зачем-то вытащил его из болота и занимается его лечением.
В конце месяца, когда работа по превращению себя в отлаженный, четкий механизм была практически завершена, в палату зашел Майкрофт. Он бросил неподвижно лежащему на кровати Шерлоку газету. «Страшная смерть молодого спортсмена» - гласил крупный заголовок наверху страницы.
- Слабо разгадать? – спросил Майкрофт, садясь на стул рядом и с вызовом смотря на брата.
И в первый раз взгляд Шерлока оторвался от потолка и загорелся интересом.
Автор: Ваня Скворцов
Бета: не имеется
Персонажи: ШХ/ОЖП, ШХ/ОМП (х2), Майкрофт
Рейтинг: NC-17
Жанры: angst, rape
Размер: мини
Состояние: закончен
Дисклаймер: на права не претендую, материальной выгоды не извлекаю
Саммари: юный Шерлок, блядство, разврат, наркотики.
Комментарий автора: хотелось мне написать жуткую жуть, но получился кокаиновый бред. Впрочем, это не настолько мерзко, как мне хотелось написать изначально. Шерлоку повезло.
Ему было семнадцать, и ему казалось, что жизнь уже прожита.
Ему было семнадцать, и ему казалось, что он знает все и обо всем. А если не знает, то одного взгляда ему хватит, чтобы это узнать.
Ему было семнадцать, и ему казалось, что в мире нет ничего интересного, все банально и предсказуемо, а люди злы, глупы и невежественны.
Но ему было семнадцать, и он впервые влюбился.
read moreЭто чувство ворвалось в его жизнь, как взрыв Сверхновой, рождающий Вселенную, как извержение Везувия, стершее с лица Земли Помпею, как цунами, накрывшее Японию. Непреодолимое стихийное бедствие, не оставившее от его рационального сознания камня на камне, огромная сила чувств из разрушающей стала созидательной, и построила на обломках серых будней всезнания новый, сверкающий мир. Мир, состоящий из ярких огней прожекторов, оглушающей электронной музыки, множества тел в блестящих одеждах, неровно двигающихся в такт и трущихся друг о друга. Мир из длинных ночей и сонных, невзрачных дней. Мир, пахнущий табаком, алкоголем и кокаином. Особенно кокаином. Мир, который открыла для него Элси, и мир, который открыли для него раздвинувшиеся ноги Элси.
Ей было двадцать, и ее вены на руках походили на старую подушечку для иголок – набухшая, в синяках кожа была испещрена следами от уколов.
Ей было двадцать, и она пробовала все виды кокаина, какие только можно было найти в Лондоне и округе.
Ей было двадцать, и она могла описать 243 различных способа заняться сексом, а потом за сутки все их осуществить.
Ей было двадцать, и она не могла сказать, что нашла в нескладном, неопытном семнадцатилетнем подростке, но она точно знала, что таких приходов, как с ним, у нее не было никогда в жизни.
Она не чувствовала к нему ничего, кроме интереса. Она ставила над ним опыты, проверяя, что он будет говорить на этот раз. Более безумного партнера у нее не было никогда. Но ему было семнадцать, и у него не было денег, а Элси не привыкла раздвигать ноги за красивые глаза, когда все тело выкручивает от ломки, а суставы словно прижигают раскаленным железом, когда доза нужна больше, чем стакан воды путнику в пустыне.
Шерлок не знал, зачем ему Элси, но его разум был сожжен, и пепел развеян над Темзой. Он был ее, целиком, полностью. Он принадлежал ей, как часы Биг Бену, как туманы Лондону, как зонтик Майкрофту. Он дышал Элси, чувствовал Элси, слышал Элси, смотрел Элси. Он был бесстыдной майкой Элси, плотно прилегающей к обнаженной коже, не скрывающей напряженных сосков, неизменно короткой юбкой Элси, которая облегала ее упругие ягодицы, кружевными стрингами Элси, трущимися о ее промежность.
Шерлок восхищался ею, а она смеялась над ним. И этот смех был ценнее всех наград. Она приказывала ему, и он, как верный пес, исполнял. Она ласкала его, и он таял, как айсберг в теплом течении. Она прогоняла его, он злился, все его нутро дрожало от ярости, но он уходил. И стоило прозвучать щелчку пальцев, как Шерлок снова припадал к своей святыне, целовал ее колени и в ушах, перекрывая громкую музыку, звенел ее заливистый, жесткий смех. В подсобке клуба Элси дарила ему свою милость, и еще дозу кокаина. И Шерлок окунался в радужный океан цветов, блуждал по лесу загадочных знаков, взмывал в небо невероятных открытий и неизменно падал в пропасть, где разбивался на тысячи осколков, когда действие наркотика заканчивалось. Шалтай-Болтай сидел на стене, Шалтай-Болтай свалился во сне, и все британское правительство не может Шалтая-Болтая собрать.
Мать не замечала или не хотела замечать, как проводил свое время ее сын, а возможно она списывала это на переходный возраст - Шерлок всю жизнь был странным. Но только не Майкрофт.
Ему было двадцать четыре, и он уже имел образование, собственный дом и личный автомобиль.
Ему было двадцать четыре, и он стремительно продвигался по службе в британском правительстве.
Ему было двадцать четыре, и он ненавидел людей, но он знал, как получить от них все, что ему было нужно.
Ему было двадцать четыре, и единственным, кого он любил, был его брат.
Майкрофт вернулся из трехмесячной командировки, и перед ним предстал не гениальный Шерлок, решающий за секунды сложнейшие задачи, не полный сил Шерлок, на которого возлагались большие надежды, а бледная тень анорексичного подростка с непрекращающимся насморком. Простуда? В разгар лета? И темные круги под глазами, дрожащие руки, расширенные зрачки – тоже несомненный признак начинающегося гриппа.
Шерлок курил четвертую сигарету, стоя у раскрытого окна в своей комнате. Он дрожал, словно в ознобе, все его тело горело от непреодолимой жажды дозы. Невидящим взглядом он смотрел в залитый закатом сад и сжимал рукой подоконник, чтобы не потерять равновесие.
- Отдай его мне, - прошипел он Майкрофту, сидящему в кресле и бесстрастно наблюдающему за ним. Никогда еще в его голосе не было столько агрессивной злобы, столько нетерпения и практически отчаяния. – Отдай, или я сам вырву его у тебя!
- Я уничтожил все, - тон Майкрофта был непреклонен и тверд, от него веяло арктическим холодом, но Шерлоку было плевать сейчас, какой там у него тон, ему были нужны только кокаин и Элси. – Завтра я отвезу тебя в клинику, маме я уже сказал, что беру тебя с собой в отпуск. И этой ночью ты останешься дома, даже если мне придется связать тебя.
Шерлок трясся от бессильной ярости. Какое право имеет Майкрофт распоряжаться его жизнью. Он уже вырос и не нуждается в том, чтобы ему меняли пеленки. И если он хочет слить все в канализацию, то никто не смеет ему указывать!
- Ты не будешь больше встречаться с этой Элси. Есть множество более достойных…
Но договорить он не успел, Шерлок сорвался со своего места и навис над Майкрофтом, опираясь на подлокотники его кресла.
- Сам еби всех своих более! – вскричал он, впиваясь взглядом в непроницаемое лицо брата. – Ты не можешь мне запретить ее видеть!
- Ты не понимаешь, о чем говоришь, ты запутался, Шерлок, - Майкрофт собрал всю свою силу воли, чтобы ни одна мышца не дрогнула на лице, только ноздри сильнее обычного раздувались от сдерживаемых эмоций и пальцы с силой впились в мягкую обивку кресла.
- Я люблю ее! И я буду с ней! Что тут непонятного? – Шерлок истерично рассмеялся, оттолкнулся от подлокотников и попятился к двери. – Она моя!
- Она шлюха, и она погубит тебя, - отрезал Майкрофт, поднимаясь. Он был ниже брата, но это не мешало смотреть на него сверху вниз, задавливать взглядом и пресекать порывы железным тоном.
- Не… не смей так о ней говорить, - Шерлок заикался, голос его дрожал, но он был полон решимости. Ему нужна была доза... Элси не шлюха, он бы не мог полюбить шлюху. – Где кокаин, мать твою! – вскричал парень и одним движением скинул все, что валялось на столе. Он беспорядочно открывал ящики и выкидывал их содержимое на пол. – Мне нужно к ней, она ждет меня! У нее есть… Я должен был принести. Куда ты его дел?!
Майкрофт схватил его за руку и дернул, опрокидывая Шерлока на кровать.
- Я сказал, что уничтожил его. Ты никуда не пойдешь, - он нависал над ним, как коршун, в любую секунду готовый к нападению.
- Мне срать, что ты там сказал, - злобно выплюнул Шерлок. – И я пойду!
Уже не осознавая себя, он со всей силы толкнул ногой в грудь Майкрофта. Тот отлетел к стене и ударился об нее затылком. Шерлок видел, как закрылись наполненные удивлением и ужасом глаза брата, как он сполз на пол, словно тряпичная кукла. Но еще он увидел едва заметные следы белого порошка на внутренней стороне пиджака Майкрофта. В секунду Шерлок оказался рядом и достал из маленького кармашка пакетик с кокаином - с его счастьем, с его свободой. Он снюхал его здесь же, на углу стола какой-то первой попавшейся бумажкой, и рванул к выходу. Майкрофт все еще лежал без сознания, и это больше, чем устраивало Шерлока.
Холмс бежал по улицам Лондона, и сейчас они казались еще более извилистыми, чем всегда. Везде горели вывески, фонари, смешивающиеся в водоворот красок, бьющие по глазам, голоса, машины, какая-то музыка, все сливалось в единую какофонию. Шерлок чувствовал себя в эпицентре ярмарки, где раздают бесплатные шоколадки. Весь мир крутился перед глазами. Шерлок бежал, спотыкался, падал, разбивая коленки, ему сигналили машины, когда он выскакивал на красный свет, и посылали проклятья пешеходы, которых он сбивал. Его сердце словно размножили на ксероксе. Оно билось в мозгу, в горле, в руках, в коленях, в животе, в паху, и каждое – в своем ритме. Челюсти сжимались, как у бульдога на ринге. Хотелось кого-нибудь порвать на куски, хотелось жестокости, рек крови и органов, прибитых гвоздями к стене. Ярость клокотала внутри, затмевала и без того воспаленное сознание. Элси не шлюха. Элси принадлежит только ему! Майкрофт тупой идиот, что он может знать о ней?! Элси не шлюха, не шлюха, не шлюха. Не шлюха!
Шерлок ворвался в клуб, всклокоченный, с горящим взглядом, абсолютно сумасшедший. Но охранник хорошо знал его, поэтому только посмеялся над его нелепым видом и пропустил. Шерлок его даже не заметил, как и людей набившихся в небольшое помещение, его интересовала только одна женщина. Он проталкивался сквозь толпу. Чужие лица всплывали перед его глазами и тут же исчезали, сменялись на другие, но ни одно из них не принадлежало ей. Его кто-то обхватил руками за шею, и чей-то влажный рот накрыл его губы. Шерлок брезгливо поморщился и оттолкнул девушку. В ушах зазвенел ее смех, но это не тот смех, совсем другой, чужой, слабый и невыразительный. Он чувствовал чьи-то руки на своем теле, но они все были не такие, непохожие, нелюбимые. Он вырвался, наконец, в чилаут. И тихая по сравнению с танцполом музыка сперва оглушила его. Шерлок остановился как вкопанный при входе. Он видел ее спину, голую, с задранной майкой, и волнистые каштановые волосы, рассыпавшиеся по плечам, и ее стройные бедра, красивые круглые ягодицы, неприлично открытые поднятой вверх юбкой, и тонкую полоску красных трусиков, сдвинутых в сторону. И как ее грудь трется о чужую, как ее спина прогибается под чужими прикосновениями, как ее ягодицы насаживаются на чужие пальцы. Шерлок взревел, словно раненый бык, он подскочил к Элси и, схватив ее за волосы, сдернул с чужих колен. Его сознание затопила алая пелена гнева, разочарования и боли. Вулкан, который он сдерживал так долго, взорвался, погребая под тоннами раскаленной лавы все, что встречалось на его пути. Он в миг стал Сверхновой, Везувием, цунами и обрушился на Элси. Тяжелая рука с размаху легла на ее щеку, разбивая губы девушки в кровь.
- Шлюха! Я думал, ты моя, Элси! Моя! А ты всего лишь шлюха! Дешевая шлюха!
Он впечатал ботинок ей в живот, от чего она сложилась пополам и захрипела. Его раздирала боль осознания, и он хотел мстить, он хотел заставить ее чувствовать то же самое. Он мог забить ее до смерти, если бы сильный удар в солнечное сплетение не повалил его с ног. Шерлок судорожно хватал ртом воздух, не понимая, что произошло, а чья-то лакированная туфля встала ему на горло, перекрывая кислород. Глаза его заслезились, и он практически не видел, что происходит. Какие-то два здоровых силуэта появились над ним.
- Мальчик не знает значение слова «шлюха», - произнес насмешливый голос где-то наверху, вроде и далеко, но его туфля была так близко. – Объясните ему наглядно.
Носок задел подбородок, резко запрокидывая голову Шерлока назад. Он ударился затылком об пол, в глазах все еще сверкали цветные точки, когда его подняли и потащили куда-то. Все, что он помнил – это лестница вниз, холод и темнота. Его бросили на каменный пол. Слабый желтый свет обрисовывал массивные фигуры двух мужчин. Его вздернули за волосы, ставя на колени. Послышался треск рвущейся рубашки, и обнажившуюся кожу обдал пронизывающий холод. Шерлока бил озноб, голова кружилась, взрыв ярости сменился почти полным бессилием. Горло пересохло, хотелось пить. Сильные пальцы разжали его челюсти, но вместо воды губ коснулась гладкая головка чужого члена. Мужчина сжимал его волосы, оттягивая голову назад, второй держал его за руки, но это было чисто символически, Шерлок не сопротивлялся, не мог сопротивляться. Толстый, налитый кровью член толкался ему в глотку, лишая возможности дышать. Шерлок давился, елозил языком по нему, пытаясь вытолкнуть, но вызывал лишь грубые стоны. Они раздавались откуда-то сверху, хриплые, низкие, стекали по нему, вызывая отвращение. Он хотел сжать челюсти, откусить мерзкую плоть, но пальцы все еще давили на желваки, не позволяя сделать это. Его освободили на какие-то жалкие мгновения, за которые он успел только надсадно откашляться, и тут же в его рот толкнулся другой. Это был полный абсурд. Шерлок не понимал, как он оказался здесь, зачем он здесь, почему он должен отсасывать кому-то в подвале. Элси предала его, унизила, растоптала, это ее должны были бросить сюда и трахать до потери сознания, а потом приводить ее в чувство и снова трахать. Ведь так поступают со шлюхами. Но именно в его глотку сейчас вколачивался твердый член, до рвотного рефлекса, до слез, невольно выступающих на глазах.
Шерлока вдруг отпустили и наотмашь ударили по лицу. Он упал, стукнувшись локтями о камни пола, на губах он чувствовал металлический вкус крови, смешанный с чем-то кислым, терпким, как протухший лимон. Его поставили на колени, джинсы соскользнули с тощих бедер, даже не требуя, чтобы их расстегнули. Шерлок дернулся вперед, впервые проявляя активность, но попытка пресеклась еще одним ударом по лицу. На его шее сжалась рука, его держали, как котенка за шкирку, и воля ломалась под этим властным движением. Дрожь прошла вдоль всего тела, позвоночник прогнулся в блядском движении, и Шерлок застонал от омерзения к самому себе. Но насильники восприняли это на свой лад. Донесся ехидный, колкий смех, болезненно вонзающийся в уши. Ноги Шерлока раздвинули, член, жестко преодолевая сопротивление мышц, протолкнулся внутрь, сухой, горячий, слишком большой, чтобы стерпеть. Шерлок закричал от боли, его словно драли изнутри наждачкой, мышцы ног свело судорогой. Он упал головой на руки, всхлипывая от каждого движения мужчины сзади него. Он хотел уползти, исчезнуть, растворится в этом полу, не чувствовать, не видеть, не слышать. Он хотел повернуть время вспять, никогда не выходить из своей комнаты. В полубессознательном состоянии он звал Майкрофта, просил его простить, вытащить отсюда и никогда от себя не отпускать, обнять, спрятать под одеяло, как в детстве, когда ему снились кошмары. Он хотел проснуться. Только в его горло снова вбивался чужой член, а сзади его драли вторым. И казалось, это никогда не кончится. Шерлок нашел свой личный ад, и будет гореть в нем вечно.
Его вечность длилась около получаса. Когда сильные, безжалостные руки крутили его, как хотели, сажали сверху, кидали на спину и задирали его ноги на плечи, прижимали к стене. А потом его долго и со вкусом били, пока Шерлок не начал забывать свое имя, а сознание поминутно уходило от него, но неизменно возвращалось с каждым следующим ударом. Он ощущал себя роботом с севшей батарейкой, у которого сломаны контакты, и шнур элекропитания барахлит. Только роботы не чувствуют боль, а он чувствовал, каждой частью своего тела, каждой мышцей, каждой клеточкой, от корней волос до кончиков пальцев ног. Его тело выло, стенало, корчилось в судорогах, и Шерлок уже не понимал, бьют ли его на самом деле или все уже прекратилось. И последним штрихом стала вырезанная ножом надпись на пояснице: «шлюха».
Майкрофту понадобилось двадцать минут, чтобы очнуться и придти в себя. Удар был сильный, его тошнило, голова кружилась и раскалывалась от нестерпимой боли. Но даже сотрясение не пугало так, как отсутствие Шерлока в доме. Майкрофта шатало, и периодически у него двоилось в глазах. Он прекрасно понимал, что не может вести машину в таком состоянии, а тем более вытаскивать брата из притона. И, как бы ни был он против привлечения посторонних, ему пришлось вызвать своего помощника. Еще через двадцать минут они подъехали к клубу. Майкрофт хотел идти внутрь, но его взгляд зацепился за бледный силуэт, лежащий в темной подворотне со стороны служебного входа. Опираясь на зонтик, он дошел до него и рухнул рядом на колени. Истерзанный, грязный, в синяках и кровоподтеках, на асфальте лежал бесчувственный Шерлок. Из одежды на нем остались только наскоро, неаккуратно натянутые джинсы, волосы мокрыми паклями прилипли к безжизненному лицу, руки были неестественно вывернуты, по спине была размазана кровь, смешанная с белой, полупрозрачной спермой.
Майкрофт полминуты не решался прикоснуться к нему. Его полностью парализовал страх того, что он не справился, опоздал, и его брат, его младший, такой несуразный, но любимый брат - мертв. Дрожащими пальцами он дотронулся до шеи Шерлока. В этот момент ему казалось, что замер весь мир, он словно оглох и ослеп. Но он нащупал слабый пульс, и все звуки, запахи, мигающий свет вывесок разом обрушились на него. Шерлок вздрогнул от прикосновения, распахнул глаза и шумно втянул носом воздух.
- Это я, все хорошо, я заберу тебя, - произнес Майкрофт. Никогда еще его голос не был наполнен столькими эмоциями сразу. Никогда он не боялся так сильно.
Шерлок придвинулся и положил голову ему на колени, его глаза умиротворенно закрылись. Майкрофт обнял худые плечи, прижимая брата к себе, гладя его по спутанным кудрям.
- Все будет хорошо, - повторил он.
Следующие два месяца Шерлок провел в клинике. Ему притупили кокаиновую зависимость, залатали все шрамы, не оставив от них ни малейших следов, его сделали похожим на здорового человека. Только за это время Шерлок не произнес ни слова. Он все время лежал на кровати и смотрел в потолок, он двигался только для того, чтобы совершить механические действия для поддержания жизнедеятельности организма и то только из-за того, чтобы его быстрее оставили в покое. С ним говорили психологи, но он их игнорировал, к нему приходил Майкрофт, но он его не замечал, его пытались заставить общаться с другими пациентами, но те его боялись. В течение двух месяцев Шерлок жил в своем собственном мире данных и информации. Он форматировал свои диски, стирал файлы, запирал их в архивы. Он латал свое сердце, обивал его железом и выжигал чувства. Пережитое им было слишком мучительно, чтобы оставлять его, слишком тяжело, чтобы жить с ним. Шерлок не собирался становиться суицидником, хотя и не понимал, зачем ему продолжать такое свое существование. Но ведь ему было всего семнадцать, и Майкрофт зачем-то вытащил его из болота и занимается его лечением.
В конце месяца, когда работа по превращению себя в отлаженный, четкий механизм была практически завершена, в палату зашел Майкрофт. Он бросил неподвижно лежащему на кровати Шерлоку газету. «Страшная смерть молодого спортсмена» - гласил крупный заголовок наверху страницы.
- Слабо разгадать? – спросил Майкрофт, садясь на стул рядом и с вызовом смотря на брата.
И в первый раз взгляд Шерлока оторвался от потолка и загорелся интересом.
@темы: S.H., fanfic, яойный слэш, pornopornoporno
-
-
03.02.2012 в 20:51Но вообще, фик вызвал двоякое... нет, троякое ощущение. С одной стороны, мне безумно нравится, как показаны зависимость и акт изнасилования. Охуенно показали, что уж там. Изнасилование - вот именно такое, какое надо. Правильное. От и до.
С другой стороны, я совсем не верю в такого Шери. Ну вот совсем.
С третьей стороны, последний абзац настолько логично и гармонично вписывает эту ситуацию в канон, что я дрочу вприсядку и аплодирую стоя. Божественно же!
-
-
03.02.2012 в 21:10С другой стороны, я совсем не верю в такого Шери. Ну вот совсем.
В этом вся фишка. Мне хотелось показать именно то, что Шерлок был другим, абсолютно. Человечным, что ли. Влюбленным. Но поскольку у него все через жопу, то и влюбленность у него был странная и зависимость гипертрофированная.
-
-
03.02.2012 в 21:12Короче я в замешательстве, но мне понравилось
-
-
03.02.2012 в 21:17А по соделжанию... Вы мои фетиши погладили так, что они аж блестят.
-
-
03.02.2012 в 21:36-
-
03.02.2012 в 22:24я не списывал
Короче я в замешательстве, но мне понравилось
I am James, полировать-полировать-полировать!))) фетиши - они такие, любить их надо)
Сейя Ко,
-
-
03.02.2012 в 22:37-
-
04.02.2012 в 00:01-
-
04.02.2012 в 10:20-
-
06.02.2012 в 12:14-
-
07.02.2012 в 12:18-
-
07.02.2012 в 14:24-
-
07.02.2012 в 16:08-
-
08.04.2012 в 04:39Я вообще не люблю фики/ориджи, где все плохо, но тут мне безумно понравилось. Причем именно тем, что шикарно вписывается в канон. Во-первых, последний абзац. Во-вторых, мне теперь лично абсолютно ясно, откуда взялась асексуальность Шерлока. Такие травмы не проходят бесследно.
Извините, что я так бесцеремонно)
-
-
13.04.2012 в 22:18